Торговля кровью и немного филологии
Моему другу, армянину, понадобилось сдать кровь. Пребывая, очевидно, в приподнятом настроении, он в шутку сказал «пойду продам кровь, как в вашей песне» («вашей» — означает «русской», никакого национализма подтекста). Я стал вспоминать, какая это дура спела песню про продажу крови. Ну мало ли, у нас еще не такое споют. Вспоминал-вспоминал, но так и не преуспел, а поэтому спросил, о какой песне речь. Друг — музыкальный человек с хорошим слухом, поэтому он с готовностью пропел:
Он тогда продал свой дом,
Продал картины и кров
И на все деньги купил
Целое море цветов.
Армянский язык прекрасен тем, что в нем для каждого звука есть буква. Скажем, в английском дефицит букв, поэтому там такой пиздец с прочтением оных в зависимости от состава слова. В русском, на мой националистический взгляд, все в гармонии. А в армянском, например, есть три эр, три хэ, две тэ, и еще много чего. Всего 39 фонем, из них только 6 гласных. При необходимости смягчения звука у нас добавляется мягкий знак, а тут просто есть изначально мягкая буква, а есть жоская обычная.
Скажем, в армянском есть слово, которое корректнее всего можно написать по русски как «т’ат’ик», в переводе означающее «бабушка», а есть слово «татик» — «лапка». Я прекрасно слышу, что из уст армянина они звучат немного по-разному, но для меня это все равно один и тот же «татик», потому что у нас в алфавите одна тэ.
Или, например, есть слегка знакомое русскому уху слово «ара», которое обозначает нечто среднее между «эй» и «чувак». Это не очень хорошее слово, в приличном обществе его здесь не произносят. А есть выражение «ми ара», которое буквально обозначает «не делай». Так вот, если русский человек скажет «ми ара», то армянин услышит «не чувак», потому что в первом слове «ара» — наша привычная эр, а в «ми ара» — мягкая буква, которая звучит как будто к нашей эр приставили мягкий знак и произнесли, предварительно что-то не прожевав. И тут то же самое: я слегка слышу разницу между первым и вторым, но для меня это одна и та же эр, просто «нормальная и чуток кортавая».
Единственная буква, которая у нас есть, а в армянском нету — это буква щ. Поэтому, например, плохо знающему русский армянину будет сложно с первого раза произнести «щи» (у него будет получаться «шы»). Поэтому же привычное нам слово «щебень» ассимилировалось здесь как «шэбень» (э тут не совсем э, а нечто среднее между а и э).
И конечно такие радикальные отличия (точнее столь радикальное отсутствие точек пересечения) языка диктуют совершенно непривычные понятия о «красивых и некрасивых», «приятных и неприятных» словах. Всплыл лежащий недалеко в голове пример: «поезд» по-армянски звучит как «гнацк». Или, точнее, «гнац’к'». Недавно я разговаривал с одной дамой, как раз о языке. И дама посетовала, что многие молодые позаимствовали русское слово «поезд» и используют его, «хотя наше слово ведь намного приятнее звучит».
Короче, утепляйте кровь, зима скоро.
